Английский Сеттер. Подружейные собаки

Чем больше живешь на свете и больше приобретается опыта, тем больше проблемы чутья приковывают к себе внимание: постичь легавую именно с этой стороны кажется более заманчивым, чем излюбленная дилетантом характеристика ее с точки зрения поиска и стиля.

Неустанное изучение вопроса, работа с легавой, литературная помощь предшественников, позволили мне построить некоторую стройную систематизацию предмета, которой я хочу поделиться – она поможет друзьям легавой разобраться в ее работе.

Не буду начинать с того, что так много уже раз повторялось о чутье – с элементарных понятий о нем. Вот только схема для тех, кому раньше не приходилось знакомиться с вопросом.

В проблеме чутья мы различаем три элемента: 1) источник запах или эманация – сама дичь и ее следы, 2) проводящая эманацию среда – «обонятельное поле», 3) воспринимающий эманацию аппарат – сама собака, ее чутье.

Чутье собаки в свою очередь есть понятие сложное, распадающееся на два – обоняние и чутье собственно. Дело в том, что как и остальные органы чувств, обоняние распадается на два отдела – периферический, на поверхности тела, схватывающий соответственный раздражитель, в данном случае материальные частицы, отрывающиеся от пахучего тела, и центральный, лежащий в мозгу, перерабатывающий раздражения окончаний обонятельного нерва в определенные обонятельные ощущения, т.-е. дающий сознанию животного представления о запахах.

Обоняние есть, значит, ощущение запаха. Чутье же – обоняние, пропущенное сквозь призму сознания: легавая, например, из всех запахов, которые не могут не быть схваченные ее обонянием и которые гораздо грубее запаха дичи - запах земли, болотной воды, растений, неохотничьих птиц – не берет ни одного, а пропускает их, как будто их нет – они как вода протекают сквозь сито сознания. Собака, взволнованная чем-нибудь – половым ли инстинктом, потерей ли хозяина – перестает чуять ту самую дичь, которую перед тем великолепно охватывало ее обоняние.

Периферическая часть обонятельного аппарата – это слизистая оболочка носа, в которой разбросаны окончания разветвлений обонятельного нерва; эта слизистая оболочка лежит внутри, в носовых раковинах, примерно, под переносицей, наружная же часть носа называемая вощок, для обоняния не служит, а только для осязания. Собака поводит носом для того, чтобы струю воздуха направить в ноздри.

«Центральная часть аппарата есть особый обонятельный центр мозговой коры, лежащий приблизительно где-то сзади и не парный. Он ничтожно мал и посему не может отражаться на размерах черепа. По форме черепа чутье предсказать нельзя, оно бывает при самых разнообразных формах черепа.

Источником запаха является сама дичь и ее следы. Материальные частицы отрываются от тела птицы и подхватываются воздушной волной, несущей их по течению воздуха; запах расходится конусообразно. Чтобы причуять дичь, собака должна попасть в этот «конус запаха» и ясно, что это возможно только при хотя бы ничтожном движением воздуха, а собака должна итти встречь ветра. Иначе, т.-е. идя по ветру, она упрется в плотную в птицу, еще не получив ни одной частицы эманации, и будет наскок. Порывистый ветер чрезвычайно неблагоприятен, ибо он не дает образоваться правильному конусу и частицы слишком раскидываются, делаются редки, и потому неуловимы для чутья. При полном безветрии правильной работы тоже не может быть, ибо частицы не будут разлетаться мало-мальски далеко от птицы причуять ее на полезное расстояние опять будет невозможно. Главный очаг эманации – это тело птицы – body-scent англичан, второстепенные – это следы ее ног на земле и экскременты – foot-scent . Второстепенные очаги конечно слабее главного. Суммарный очаг – сама птица и ее следы, сложенные вместе, в том, например, случае, когда птица на жировке сидит, окруженная набродами.

Чем голее место, например пашня, тем меньше частиц должно прицепиться от ног к почве, почему на пашне след будет причуять трудно, а главный очаг – много легче.

Если мы будем сравнивать, на каком расстоянии собака причуивает различные виды дичи, переместившейся и не давшей следа, т.-е. при совершенно равных условиях, допускающих правильное сравнение, мы придем к довольно неожиданному заключению, что это расстояние всегда одинаково, из чего остается сделать вывод, что разнообразные виды дичи обладают равной силой запаха, несмотря на различные размеры, т.-е. бекас, дупель, вальдшнеп, куропатка, тетерев, глухарь. Повидимому, только перепел и гаршнеп пахнут слабее. Если охота по тетереву и глухарю считается более легкой, что по моему неправильно, то только потому, что, во-первых, выводки во много раз сильнее пахнут, чем одиночная птица, а, во-вторых, лесная дичь дает более длинный след, усиливающий суммарный очаг и вторичные. Вот почему по дупелю, который крупнее бекаса, охота труднее – дупель лучше умеет затаивать и меньше бегает, т.-е. он умеет скрывать главный очаг и ослаблять второстепенные.

Все это в свое время подробно было мною разобрано и к этим работам отсылаю интересующихся (большинство работ в журнале «Наша охота», года 1910-1916).

Что лучше всего характеризует собаку в работе? Ее ход и приемы, которыми она обнаруживает присутствие дичи, иначе говоря, ее приемы чуяния. И то и другое является следствием ее психического склада, а последний – следствие строения ее мозговой коры – носительницы высшей психологической деятельности животного. Ленивая рысь и ураганный карьер, чистый верх и нижнее чутье – проявление этого психического склада, имеющего разнообразнейшие, важные для нас оттенки, о которых и будет речь впереди. Если склад животного еще не является предвещанием его темперамента, легкая собака может обладать вялым темпераментом и тихим ходом и обратно, то, несомненно, ход и приемы чуяния – оба следствие одного и того же, почему между собой связаны. Ход диктуется мозгом, а не складом и та же черточка в мозгу диктует приемы чуяния.

Не случайно перевес страсти над рассудительностью дают тип трайлера (по английски «скакуна») – бешеный ход, связанный с работой без потяжки и сравнительно накоротке; не может скакать, а именно должна трусить рысцой собака, отыскивающая дичь по следам, за неспособность обнаружить body-scent на полезном расстоянии.

Нет работы похожей одна на другую. Как и среди людей, личности не повторяются, оттенков и переходов масса, но упорное стремление разобраться в вопросе позволили мне и тут найти известную закономерность. В приемах работы мне удалось найти 5 отчетливых вариантов работы, познав которые картина становится необычайно ясна, постижение сущности собаки облегчается настолько, что вместо словесной характеристики, достаточно просто будет указать: работа типа номер такой-то!

На чем основана классификация?

Самое важное в том, какими признаками может или умеет пользоваться собака для решения поставленной ей на охоте проблемы и с какого расстояния. И качество работы зависит не от силы чутья, а именно от указанного, так что все 5 типов могут быть равноценны по чутью. Одни ищут только body-scent, другие предпочитают брать на чутье суммарный очаг, третьи руководятся хоть и воздушным путем, но второстепенным источником эманации, т.-е. следами и т.д.

Тип работы № 1 - наивысший. Чистый верх, работа основана на отыскании body-scent’а, воздушный след foot-scent’а отмечается только потяжкой, суммарный очаг повидимому не оценивается. Ход сильный, но по произволу меняющийся, позволяющийся руководиться эманациями и очень слабыми, когда например, собака на потяжке проверяет наброды или покинутое птицей место. Это наивысшая по красоте, продуктивности и рациональности группа, она хоть и не так поражает, как иногда группа № 2, дающая самые дальние работы, но в ней за то нет минимумов – работа равно высокая, обеследование обонятельного поля немного более низкое, но не менее абсолютное. Расстояние причуивания не может быть очень далекое, памятуя, что одиночная птица, без следов, не берется даже лучшими собаками далее 10-15 метров. Высокий интеллект выражается в том, что быстрота хода меняется в зависимости от условий ветра, погоды и т.п. По описаниям, ярчайшим представителем этой группы был пойнтер «Микадо», к нему относилась и моя вывозная сука пойнтер «Санкор-Комет», в России не выступавшая. Неудачники в этом типе были многочисленны среди детей «Микадо»: они пытаются все брать высоким верхом – «держать стиль» - одним словом, на что не хватает обоняния, откуда ложные стойки, наскоки и т.п.

Тип № 2. Этой группе исключительно присуще уменье выработки высоких воздушных слоев, с текущими там издалека частицами суммарного очага эманации, самого сильного – следов жировки – экскременты, следы ног; в суммарном очаге повидимому body-scent, когда дело по крайней мере идет об одной птице, а не выводке, не принимает участие. Уловление этой далекой эманации возможно только при умении собаки высоко поднимать голову, а чутье держать выше линии лба. Весь эффект работы на этом основан, расстояние причуивания доходит до 200 шагов по бекасу – случай, мною наблюденный. Когда нет случая пустить в дело эту особенность, их работа прозрачнее, в зависимости от силы чутья, но часть они даже пользуются нижним чутьем. Ход еще более чем в группе № 1 – зависит от чуяния. На испытаниях пойнтер «Бой» Зиминой в 1913 г. в Москве принадлежал к этой группе.

Тип № 3. Это работа трайлера в чистом виде. Перевес страсти над рассудком дают непомерную быстроту, как следствие небрежного отношения к обонятельному полю: они ищут грубой эманации, такой, чтобы сразу ударила по носу, т.-е. body-scent на коротке, пренебрегая более тонкими указаниями, которые выясняются у двух первых групп потяжкой – здесь же ее нет, стойка их всегда с ходу и чаще лежачая – признак того, насколько невысокие слои воздуха ими обследуются (чем ближе птица, тем ближе земле и запах от нея, не успевший разлететься в высь). Все знаменитые трайлеры принадлежат к этой группе: английский сеттер «Пок-де-ла-Брэд», «Гайка Аргенторатум» и др. Потяжки здесь быть, конечно не может.

Тип № 4. Группа наиболее распространенная тех средних по стилю чуяния собачек, которые заполняют испытания Ленинграда и Москвы, собаки никогда не обладающие большим чутьем. Работа их обусловлена тем, что исследования верхних слоев воздуха, несущих дальнюю эманацию, им недоступно body-scent удается им лишь на очень скромном расстоянии, шагов пять от перемещенной птицы; что же им тогда остается делать, чтобы мало-мальски заблаговременно обнаружить присутствие дичи? Конечно, воспользоваться ее предвестниками - окружающими ее жировыми набродами или следом бегства! Но, т.к. издалека этот запах второстепенных источников реет на неиспользуемой ими высоте, им конечно приходится брать этот воздушный след из более низких слоев, а это будет уже вблизи самого следа, в результате чего получается то, что я в свое время предложила называть «следовой потяжкой»: собака старается решить вопрос, нащупывая след (по воздуху) и добирается, наконец, таким образом до птицы.

К этой группе относилось большинство ленинградских полевых победителей до 1914 года, например, по описаниям, известный английский сеттер «Дарк-Вильмор» и др. Любительство восторгалось его страстными потяжками на следу. Большинство английских сеттеров так работают по болоту; вот между прочим почему я их никогда не считаю соками интересными для болота.

Неудачники этого типа больше всего врут - всегда врут! - то и дело замирая на ложной следовой потяжке.

Тип № 5. Стоит определенно и резко ниже всех остальных четырех групп; их может отличить всякий; это собаки с так называемым «нижним чутьем». У этой группы чутье наиболее слабое, т.-е. пользуясь нашим способом сравнения по перемещенной, не давшей следа птице, они могут прихватить на 1 аршин, два, редко 3. Они настолько плохо ориентируются в воздушных следах, что ими не пользуются, и им остается непосредственно руководствоваться второстепенными источниками, т.-е. пойти по следу, разнюхивая его с опущенной головой. Ход обычно рысью. Этот тип свойствен очень многим континентальным легавым, не целым породам, – ибо теперь подбора на таких собак никто вести не станет, - а иным семьям. Среди этих собак встречаются чрезвычайно дальние и добычливые, могущие доставить большое удовольствие на охоте своим умом и умелой работой. Только большинство охотников уже от подобного стиля отвыкли и он не понравится.

Вот краткое изложение найденных мною закономерностей.

М.Д.Менделеева-Кузьмина 
Ж. Собаководство и дрессировка, № 4 июль (с. 5), № 5 август (с. 8-10), 1926 год.