Английский Сеттер. Подружейные собаки

В Государственной Думе готовится рассмотрение законопроекта о новой редакции Лесного кодекса Российской Федерации. В прессе было много обсуждений по этому поводу, но в массе своей они сводились к дискуссиям о допустимости приватизации земель лесного фонда и прогнозированию последствий введения частной собственности на леса. За дымом разыгравшихся словесных баталий общественность в массе своей не рассмотрела еще одной проблемы, которую несет в себе новая редакция Кодекса, если она будет принята в том виде, как ее видят разработчики. Проблема состоит в том, что согласно Статье 18 проекта новой редакции Кодекса, одним из видов лесопользования названо "пользование лесом для ведения охотничьего хозяйства".

Действующая редакция Лесного Кодекса

Статья 80. Виды лесопользования

В лесном фонде могут осуществляться следующие виды лесопользования:
- заготовка древесины;
- заготовка живицы;
- заготовка второстепенных лесных ресурсов (пней, коры, бересты, пихтовых, сосновых, еловых лап, новогодних елок и других);
- побочное лесопользование (сенокошение, пастьба скота, размещение ульев и пасек, заготовка древесных соков, заготовка и сбор дикорастущих плодов, ягод, орехов, грибов, других пищевых лесных ресурсов, лекарственных растений и технического сырья, сбор мха, лесной подстилки и опавших листьев, камыша и другие виды побочного лесопользования, перечень которых утверждается федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по вы-работке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в области лесного хозяйства);
- пользование участками лесного фонда для научно-исследовательских целей;
- пользование участками лесного фонда для культурно-оздоровительных, туристических и спортивных целей.

Использование участков лесного фонда может осуществляться как с изъятием лесных ресурсов, так и без их изъятия.

Участок лесного фонда может предоставляться для осуществления одного или нескольких видов лесопользования одному или нескольким лесопользователям.

Особенности использования участков лесного фонда при осуществлении определенных видов лесопользования, а также виды и особенности пользования лесами, не входящими в лесной фонд, определяются федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, а также законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации в соответствии с настоящим Кодексом.

Статья 121. Порядок пользования участками лесного фонда для нужд охотничьего хозяйства

Участки лесного фонда гражданам и юридическим лицам могут предоставляться в пользование для нужд охотничьего хозяйства в порядке, установленном настоящим Кодексом.

Порядок пользования участками лесного фонда для нужд охотничьего хозяйства устанавливается органом исполнительной власти субъекта РФ, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в области лесного хозяйства.

Проект новой редакции Лесного Кодекса

Статья 18. Виды лесопользования

1. На лесном участке могут осуществляться следующие виды лесопользования:
- заготовка древесины;
- заготовка живицы;
- заготовка второстепенных лесных ресурсов;
- побочное лесопользование;
- пользование лесом для ведения охотничьего хозяйства;
- пользование лесом для научно-исследовательских и образовательных целей;
- пользование лесом для рекреационных целей.

2. Лесопользователь на предоставленном ему лесном участке вправе осуществлять все виды лесопользования, указанные в части 1 настоящей статьи, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, иным феде-ральным законом или договором.

Статья 23. Пользование лесом для ведения охотничьего хозяйства

1. Пользование лесом для ведения охотничьего хозяйства осуществляется в целях организации охоты, получения охотничьей продукции, воспроизводства и охраны объектов животного мира.

2. При пользовании лесом для ведения охотничьего хозяйства лесопользователи вправе:
1) возводить охотничьи избушки и другие строения;
2) прокладывать дороги, дорожно-тропиночную сеть и другие коммуникации;
3) создавать подкормочные площадки, солонцы, кормушки, охотничьи вышки и иные сооружения;
4) осуществлять посев кормовых и защитных растений;
5) проводить сенокошение;
6) осуществлять заготовку веточного корма;
7) проводить подрубку осины, ивы, деревьев иных пород в целях улучшения среды обитания объектов животного мира;
8) осуществлять мелиоративные и другие мероприятия в целях улучшения среды обитания объектов животного мира;
9) регулировать пребывание граждан в целях охоты на предоставленных лесных участках или участках лесных угодий;
10) заготавливать дрова;
11) осуществлять строительство площадок для оста
-новки транспорта, устанавливать шлагбаумы;

Дьявол, как известно, кроется в деталях. Вид лесопользования в связи с охотой выделяет и ныне действующая редакция Лесного кодекса, но есть громадная разница в этих двух, так на первый взгляд похожих формулировках. Давайте их внимательно сравним, ни на минуту при этом не забывая, что лесопользование - удовольствие платное. В этой связи необходимо напомнить, что Федеральным законом от 29.12.04 ¹ 199-ФЗ была прекращена передача общественным объединениям охотников в безвозмездное пользование участков лесного фонда для организации любительской и спортивной охоты.

Итак, ныне действующий Кодекс в качестве отдельного вида лесопользования называет "пользование участками лесного фонда для нужд охотничьего хозяйства", а проект новой редакции, как уже сказано в самом начале статьи - "пользование лесом для ведения охотничьего хозяйства". Формулировки, на первый взгляд, очень схожи, но по своей сути абсолютно разные.

В первом случае охотпользователь на платной основе арендует отдельные участки, необходимые ему для размещения построек, проведения биотехнических мероприятий, прокладки троп, дорог или для сооружения вольер. Понятно, что в результате деятельности охотпользователя на пользование лесными ресурсами и получение прибыли таких участках де-факто невозможно, поэтому взимание арендной платы в данном случае носит компенсационный характер, а потому вполне обоснованно и ни у кого не вызывает неудовольствия.

Во втором же случае охотпользователь законодательно принуждается к выбору: или аренда всей площади лесного фонда, находящегося в границах его угодий, или прекращение деятельности. Таким образом, новая редакция Лесного кодекса "беременна" новыми денежными поборами с "охотников" в пользу "лесников". И именно это обстоятельство заставляет охотничью общественность волноваться.

Насколько обоснованно введение аренды всех лесных площадей охотпользователями? Насколько можно считать ведение охотничьего хозяйства видом лесопользования? На наш взгляд, к решению этого вопроса надо подходить очень взвешенно и селективно.

Является ли ведение охотничьего хозяйства лесопользованием?

На наш взгляд, объявлять ведение охотничьего хозяйства, охоту видом лесопользования неправильно. Ведение охотничьего хозяйства - это проведение большого комплекса мероприятий, направленных на организацию добычи охотничьих видов, а также на их охрану, воспроизводство, учет и т. п. И все эти мероприятия проводятся на всей площади угодий, занимаемых охотпользователем, а не только на части, расположенной на землях лесного фонда. Угодья большинства пользователей расположены и на лесных землях, и на сельскохозяйственных, и на землях госзапаса, а порой и на иных. Процент земель лесного фонда в охотугодьях примерно такой же, как и процент лесистости в данной местности, а этот процент для Московской области составляет 41%, для Костромской - 74,3%, для Орловщины - 10%, а для Новосибирской области - 26%. И на всех землях в границах своей территории охотпользователь ведет примерно одинаковую деятельность. Так почему же эта деятельность в случае, когда она осуществляется на землях лесного фонда, объявляется отдельным видом пользования? Явное несоответствие предлагаемой законодательной нормы и ситуации, реально существующей в жизни.

Идем дальше. Деятельность, осуществляемая охотпользователями на большей части своих угодий, не оказывает воздействия на сами угодья. Охотничьи сапоги дырку в лесном фонде не протопчут. Нахождение охотников в угодьях, установка аншлагов, проведение учетов, натаска и нагонка собак - вся эта деятельность ни в коей мере не причиняет ущерба ни самому лесному фонду, ни другим лесопользователям, в том числе и лесопромышленникам. Так за что же охотпользователи в таком случае должны платить? За то, что по земле ходили? В чем заключалось пользование лесным фондом? Пользование не на бумаге, бумага все стерпит, а в действительности? Послушать, как ветер в ветвях листвой шелестит - это тоже назовем лесопользованием и плату взимать будем? Повторим, речь не идет о случаях, когда деятельность охотпользователей наносит ущерб лесному фонду или связана с его непосредственным использованием или в чем-то ущемляет права других лесопользователей, в этих случаях охотпользователь платит деньги, арендуя такие участки.

Как предлагаемые новации соотносятся с действующим законодательством? Если сравнивать текст проекта новой редакции Лесного кодекса с действующими нормами, например с ФЗ "О животном мире", то противоречия видны невооруженным глазом. Самое главное из них - это само понимание охоты, которую Закон "О животном мире" (см. Статью 34) признает отдельным видом природопользования, а проект нового Лесного кодекса (см. Статью 18)- всего лишь одним из видов лесопользования. Но (sic!), только под сенью родных осин, т.е. просим прощения, - на землях лесного фонда, а на всей остальной территории нашей немаленькой страны охота остается отдельным видом природопользования. Согласитесь, что это более чем странный подход.

Но это не единственное противоречие. В статье 12 Закона "О животном мире", озаглавленной "Основные принципы государственного управления в области охраны и устойчивого использования объектов животного мира" напрямую сказано, что:
"Основными принципами в области охраны и использования животного мира, сохранения и восстановления среды его обитания являются:
-... отделение права пользования животным миром от права пользования землей и другими природными ресурсами" (выделено нами - А.В. и В.Д.)

В то время как проект нового лесного кодекса, назвав охотпользование одним из видов лесопользования, во второй части Статьи 18 провозглашает, что "Лесопользователь на предоставленном ему лесном участке вправе осуществлять все виды лесопользования (выделено нами - А.В. и В.Д.), указанные в части 1 настоящей статьи, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом...".

Не просто противоречие, а попрание основного принципа, провозглашаемого федеральным законом.

Вот и получается, что квалификация ведения охотничьего хозяйства на территории лесного фонда как отдельного вида лесопользования, что называется, "притянута за уши".

Чем это грозит охотничьему хозяйству России?

Как было сказано одним из участников круглого стола, посвященного проекту нового Лесного кодекса, "если его примут, то убьют всю охоту в России наповал". Перспективы нового Лесного кодекса пугают, потому что, будучи принят, он потребует лесные подати за ведение охотничьего хозяйства. И охотники не без основания предполагают, что размеры этих податей будут весьма существенными. По мнению доктора биологических наук Вадима Васильевича Дежкина, плата за ведение охотничьего хозяйства губительна и просто экономически удушит его.

Эти опасения отнюдь не беспочвенны. Новый Кодекс еще не принят, но идея взимать деньги с "охотников" за всю территорию уже овладела широкими массами "лесников". Федеральное агентство по лесному хозяйству своим приказом утвердило Порядок исчисления ставок платы за пользование лесным фондом для нужд охотничьего хозяйства. Исчислили. В Волгоградской области, например, 660 рублей за гектар, в Астраханской - немногим меньше. Решили, что в этом путь покрытия всех издержек от собственного хозяйствования. И это не эмоции, специалисты охотничьего хозяйства из Минсельхоза подсчитали, что в этих и ряде других областей размеры платы, выставленные охотничьему хозяйству, превышают суммарные выплаты от всех остальных видов лесопользования на этих территориях.

Как сообщил председатель Правления Росохотрыболовсоюза А.А. Улитин - "Если навяжут аренду, только Росохотрыболовсоюз и только в качестве лесные податей должен будет выложить 8 млрд. 426 млн. рублей. И это при том, что наша деятельность носит сезонный характер. Это неподъемные деньги!" Охотпользователи не смогут нести этот финансовый груз, переложить его на охотников тоже не удастся. Они просто не будут платить. Что произойдет? Охотпользователь уйдет, разорится, исчезнет как юридическое лицо. На основной части лесного фонда страны прекратится ведение охотничьего хозяйства, как вид экономической деятельности, осуществляемой в соответствии с действующим законодательством. Исчезнут на этих землях егеря и охотоведы, прекратятся биотехнические учетные и охранные мероприятия, т.е. все то, что по Закону "О животном мире" должен делать охотпользователь. В результате о развитии экологически обоснованного, экономически достаточного охотничьего хозяйства в России придется забыть и в как отрасли народного хозяйства, и в ее спортивно-любительском направлении.

Свято место пусто не бывает. Уйдут нормальные охотпользователи - на их место придут дикие. На большей части территории лесного фонда начнется браконьерская вакханалия. Нужно быть слишком наивным, чтобы думать, что районный охотовед (а кое-где и межрайонный) сможет быть одним в поле воином и защитить огромную территорию без помощи охотников. А ведь после развала системы охотпользования местные охотники ему будут уже не подмога. Часть плюнет и повесит ружья на стенку или продаст, а часть, и немалая, подастся в вольные браконьеры. Ничье - значит общее! Конечно, на удобных местах обоснуются богатые охотпользователи, те, которые готовы платить если не любые, то весьма большие деньги за удовольствие. Уже сейчас таких де-факто частных охотхозяйств немало в столичных и прилегающих к ним областях. Депутат Дамир Шадаев, заместитель председателя Комитета Государственной Думы по природным ресурсам, сам владелец такого хозяйства в Ленинградской области, громко говорит о том, что "охота - это увлечение, которое объединяет и того, кто ездит на охоту на джипах с золочеными колесами и деревенского дядьку в латаных валенках". Лукавит господин депутат, Бог ему судия. Мы же справедливости ради должны отметить, что небедные граждане, выезжающие в лес на "джипах с золочеными колесами", уже сильно потеснили "дядьку в худых валенках". По сообщению председателя правления Росохотрыболовсоюза А.А. Улитина, более 30 миллионов гектаров лучших угодий уже перешли к "новым русским". Безусловно, такие хозяйства имеют полное право на существование. Хотят люди, имеют на это деньги, никто их за это не осудит. Более того, обычно эти хозяйства радуют глаз гостя: прекрасная инфраструктура, вежливый и профессиональный персонал, дичи много, охоты организованы прекрасно. Но надо понимать, что такие хозяйства изначально убыточны. Они живут и процветают отнюдь не за счет собственной деятельности. Являясь местом любимого вида отдыха своих обеспеченных владельцев, их тоже не бедных друзей и клиентов, эти хозяйства осуществляют свою деятельность за счет богатых вливаний со стороны, т.е. живут за счет доходов стороннего бизнеса. Такие охотпользователи - лишь частный случай, а не магистральный путь развития охотничьего хозяйства.

Кроме того, не надо забывать, что Россия на Урале не заканчивается, что помимо охоты спортивной и любительской, есть охота промысловая. Новый Лесной кодекс подстрелит ее, как вальдшнепа на взлете. В лесах за Уралом царствуют лесопромышленники. Новый Кодекс породит конфликт интересов между ними и охотпользователями, ведущими промысловое хозяйство. Объемы средств, оборачивающихся в сфере лесопромышленной деятельности и денег промысловых охотничьих хозяйств, просто не сопоставимы. Крупные лесные арендаторы раздавят охотпользователей, как танк черепаху. И охотничий промысел исчезнет, т.е. не вообще, конечно исчезнет, а как легальная и организованная деятельность, основанная на использовании ресурсов охотничьих животных. Охотникам деваться-то некуда, другой работы нет. Все равно в тайгу пойдут, но сами по себе, без лицензий и лимитов, без авансирования в счет будущей добычи, без гарантированной закупки продукции охоты. Т.е. все рухнет обратно в ту же яму нищеты и браконьерства, из которой в последние пять лет только-только выкарабкалось российская промысловая охота, а вместе с нею и население сибирских и дальневосточных лесных деревень и поселков.

А там, в этой "яме", плохо, очень плохо. Там за дорого ссужают деньгами перед промыслом и за копейки скупают пушнину. Там, чтобы выжить, промысловик помимо пушнины должен бить и давить все, что имеет спрос, а это на практике то, что легко контрабандой уходит в Китай - женьшень, струя кабарги, медвежья желчь, панты, "краснокнижные" черепахи, тигры и еще многое другое, из чего в Поднебесной делают различные чудодейственные снадобья. Опять загуляет по великим просторам браконьерская вольница, на борьбу с которой потрачено более десяти лет и огромное количество сил и денег, которую лишь начали прижимать "к ногтю". Эти десять лет очень дорого обошлись и биологическим природным ресурсам, и населению. Второго такого "погружения" они не выдержат. Природа уж точно.

А если сказать простыми словами: кончится в России правильная охота.

Роль охоты в России

Охота на протяжении многих веков играла особую роль в жизни народов нашей страны, давая средства к существованию миллионам ее граждан. Но эти роль охоты в жизни страны не ограничивалась. Не будет преувеличением сказать, что промысел пушнины, в первую очередь, соболя явился силой, во многом создавшей Россию в ее сегодняшних границах. Зачем шли вольные люди за Урал-Камень? За "мягкой рухлядью". Для чего подводили под царскую руку племена и народы Сибири и дальнего Востока? Для того, чтобы обложить ясаком - натуральным налогом, который уплачивался пушниной. Эта была русская конкиста на восток. Западные европейцы шли на Запад, завороженные желтым блеском золота инков, искали Эльдорадо, а русские люди шли на восток в холодные края за манящими мягкими переливами соболей и черных лисиц. И хорошо шли. Между днем, когда Ермак Тимофеевич, перейдя Камень, начал рубить первый острог на реке Тобол и днем, когда Семен Дежнев сотоварищи на коче обогнул восточную оконечность Евразии, пройдя Беринговым проливом, прошло всего 80 лет!

По мере освоения присоединяемых земель складывалась особая охотничье-промысловая культура русского населения восточных областей страны. Промысловая охота стала важным социальным фактором. Промысловик в сибирском селе всегда был человеком уважаемым, потому как обычно был человеком смелым, находчивым, работящим и с достатком. Охотничий промысел, как в дореволюционные, так и в советские времена играл социально организующую роль для сельского населения Сибири и дальнего Востока, обеспечивал экономически выгодную зимнюю занятость и препятствовал его маргинализации.

У охотничьего хозяйства есть еще одна очень важная роль - природоохранная. По словам видного специалиста по мониторингу охотничьих ресурсов, сотрудника "Центрохотконтроля" Юлия Петрович Губаря, охота - это самая массовая, самая эффективна и, при правильной простановке дела, самоокупающаяся форма охраны природы. Кто больше охотников заинтересован в сохранении биологического разнообразия, в недопущении снижения численности животных, в предотвращении варварской вырубки лесов? Кто лучше охотников, часто бывающих в угодьях и меряющих эту землю ногами, знает какие опустошения производят незаконные лесозаготовители, какие безобразия творят и лесозаготовители легальные, оставляющие после себя лесосеки, больше похожие на место падения Тунгусского метеорита? Именно охотники зачастую начинают бить тревогу по поводу вырубки лесов, самовольных свалок и других безобразий.


В чем угроза лесному фонду?

Но новая редакция Лесного кодекса в рассматриваемых нами статьях несет опасность и для самого лесного фонда. Вчитаемся в приведенный в Статье 23 (см. таблицу в самом начале этой статьи) перечень того, что вправе делать пользователь лесом для ведения охотничьего хозяйства. Список этот включает 13 пунктов и часть из них составлены так, что в итоге такие арендаторы приобретают самые широкие права по сравнению со всеми другими. Если с умом реализовать эти права, то согласно пунктам 1, 2, 8, 9, 12 и 13 данного списка под видом ведения охотничьего хозяйства можно взять в долгосрочную аренду участок леса, закрыть доступ туда всем посторонним, построить на нем супер-элитный коттеджный поселок с водопроводом и канализацией. Доказать, что эти действия противоречат целям использования, воспроизводства и охраны объектов животного мира, будет попросту невозможно.

Зачем это сделано?

В связи с этим возникает закономерный вопрос: а зачем? Ведь не на пустом же месте, от простоты душевной, кто-то писавший текст Статьи 18, так ловко ошибся, замаскировав невинной перефразировкой столь глобальные последствия для охотничьего хозяйства нашей страны? Изменения, которые не только затронут интересы миллионов человек, но также будут иметь огромные последствия для сохранения природы в России. Не зря появились и такие замечательные пункты в Статье 23. Поэт говорил, что если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно. Если переделывают статьи в законах, то это уж точно нужно не кому-нибудь, а конкретным группам людей, имеющих свои четкие корпоративные и финансовые интересы. И интересы эти широки и сплетены в хитроумные узоры.

Во-первых, какой кому интерес от развала охотничьего хозяйства. На первый, взгляд никому и никакого. Но это только на первый взгляд. По словам А.А. Улитина, представители лесного хозяйства не скрывают, что охотники в лесу им мешают. Чем же? А тем, что это посторонние и вездесущие глаза, которые видят все творящиеся безобразия. Это уши, которые слышат разговоры о том, кто, о ч¸м и поч¸м договорился с лесничим или с директором лесхоза. Охотники - это те люди, которые, если сложить вместе сведения, которыми они располагают, дадут ясную картину крупномасштабного расхищения лесных богатств страны, расхищения, в котором не последнюю роль играют те, кто должен их хранить. По оценкам экспертов, объемы нелегальных рубок, например, в Приморском крае составляют 50% от легальных объемов, а в Хабаровском почти равна им. Всего же по стране объем нелегальной вырубки леса достигает не менее 25 миллионов кубометров деловой древесины.

Во-вторых, есть владельцы появившихся за последние 10 лет частных или узкокорпоративных элитных охотничьих хозяйств. Этих людей сравнительно немного, но они богаты, влиятельны и проживают в непосредственной близости к власть предержащим. Им эти изменения тоже на руку, и именно их интерес во многом и лоббирует заместитель председателя Комитета по природопользованию Госдумы Дамир Шадаев. Этим людям в принципе все равно, как сложится судьба обществ охотников, и куда пойдет с ружьишком пресловутый "дядька в худых валенках". Им нужна свобода действий на своих территориях, свобода по сходной цене. Их интерес - это уже обсуждавшиеся выше 13 пунктов из Статьи 23 предлагаемого проекта Кодекса.

В-третьих, именно действия таких новых хозяев, зачастую блокирующих всякую не подчиненную им лесохозяйственную деятельность на подконтрольной территории, и порождают у деятелей лесного хозяйства вполне обоснованное желание или огородить себя от появления таких новых хозяев, или как минимум получить хорошие компенсации за практический вывод части земель из экономически выгодного лесопользования.

В-четвертых, есть и еще один небольшой, но "сладкий" интерес. Обложенные непосильными податями, на первых порах многие охотпользователи, борясь за скорую отмену гибельного для них закона, стараясь дожить до этого светлого дня, поскребут по сусекам, залезут в долги, но постараются внести требуемые деньги. Но эти деньги в доходной части бюджета на 2006 год не заложены! Значит, как справедливо отметил Александр Александрович Улитин, эти деньги, скорее всего, разворуют.

Почему это стало возможным?

Прежде всего, потому, что с экономической точки зрения охотничье хозяйство в экономике современной России не играет сколько-нибудь заметной роли. Спортивные охотничьи хозяйства в лучшем случае дотягивают до самоокупаемости, но, как правило, все же выживают только за счет взносов членов обществ. Промысловая охота давно потеряла былой ореол важного для страны источника валюты. Весь пушной экспорт России в год - это несколько часов работы нефтяной трубы. О том, что это источник существования сотен тысяч людей к востоку от Урала, в том числе и самых незащищенных от сложностей современного мира малых народов, во властных структурах почему-то никто не задумался. Не тот масштаб, не макроэкономика. Судьба охоты в современной России, по большому счету, никого в верхних эшелонах власти не волнует. Это наглядно проиллюстрировано судьбой государственных органов управления охотничьим хозяйством страны. Была Главохота при Совете министров РСФСР - могучий главк, почти министерство, потом стала главным управлением при Минсельхозе РФ, потом департаментом, а потом и просто растворилась в чуждых фитосанитарно-ветеринарных структура. Так, небольшая группа специалистов, рассеянных в структурах сельскохозяйственного ведомства.

Что делать? Поиск компромисса

То, что сейчас твориться с охотой в России - это результат разрушения системы управления отраслью в течение последних пятнадцати лет. Отсутствие понимания, как должно развиваться охотничье хозяйство нашей страны, за счет каких средств и на основе каких отношений с пользователями и собственниками земель. Сейчас, похоже, дело дошло до точки распада.

Центральное правление Общероссийского объединения "Российская ассоциация общественных объединений охотников и рыболовов" - Росохотрыболовсоюз - направило обращение к Президенту Российской Федерации В.В. Путину с просьбой закрепить за охотничьим хозяйством статус самостоятельной сферы деятельности в области биологического природопользования, регулирование правовых отношений в которой должно осуществляться только посредством Федерального закона "О животном мире", и исключить данный вид деятельности из видов лесо- и водопользования. Вполне разумное предложение. Дай Бог, чтобы это послание дошло до президента. Жаль, что это лишь полумера, паллиатив, который никак не решит проблему, а только отодвинет конец на какое-то непродолжительное время. А не решает он проблему, потому что не решает основного вопроса - вопроса имущественных и земельных отношений в сфере охоты.

Большая беда еще и в том, что со стороны государства отсутствует понимание того, что в условиях России охота и связанные с нею традиции и микроэкономические отношения играют на многих территориях такую же важную социальную стабилизирующую роль, как фермерское сельское хозяйство в странах Западной Европы. Аналогия тут значительная. Фермерское сельское хозяйство промышленно развитых европейских стран в основном убыточно и выживает сплошь и рядом за счет дотируемых государством высоких закупочных цен. Но правительства этих стран идут на этот, казалось бы, совсем не рыночный шаг. Они понимают, что в современных условиях Европы роль сельского хозяйства не только в про-изводстве продукции, но и в сохранении не урбанизированного уклада жизни, национальных традиций, живого языка, в самоидентификации нации, в конце концов!

И все-таки, каковы возможные пути поиска выхода из создавшейся ситуации?

Для начала пользователям охотничьих ресурсов надо понять, что реликтовая социалистическая халява с бесплатным пользованием объектами животного мира, отнесенных к объектам охоты, закончилась. Охотничьи ресурсы стоят денег, и за пользование ими надо платить. Тем более, что пользование животным миром в Российской Федерации в соответствии с Федеральным Законом "О животном мире" осуществляется на платной основе. Но тут сразу встают вопросы: кому платить, за что платить и как вычислить сумму, которую надо платить, а также всем ли поровну придется платить, ведь у охотпользователей может быть разная направленность хозяйства, которое они ведут.

Итак.

Кому платить. На этот вопрос ответить проще всего - платить собственнику объектов животного мира - государству, т.е плата должна вноситься напрямую в государственный бюджет соответствующего уровня, федеральный или местный. И желательно, чтобы в этом деле было как можно меньше чересполосицы, т.е не надо было платить за зайца в местный бюджет, а за гуся в федеральный. Пусть власти договорятся, что все платится в бюджет местный, а на федеральный уровень передается определенный процент, или наоборот, как им, властям, удобнее, но чтобы пользователю не метаться меж двух или больше огней. За что платить - понятно. За пользование животным миром. В настоящее время охотпользователи не платят государству, не платят только потому, что эту плату пока не установили. Хорошо это или плохо, трудно сказать. С одной стороны плохо, а с другой стороны, для того, чтобы эту плату установить, надо решить много вопросов.

Прежде всего, сколько платить?. А этого пока что не может сказать никто. Бонитировка охотничьих угодий не проводилась уже Бог знает сколько времени. Кадастра их не существует, а уж кадастровой оценки и тем более. Все расчеты берутся "с потолка", по подсказке внутреннего голоса эксперта. При этом подходы могут быть самые произвольные. Например, высокоствольный восьмидесятилетний лиственичник, имеющий большую ценность в качестве лесосырьевой базы, почти не интересен с точки зрения охотничьего хозяйства, как весьма малопродуктивный биотоп с малой плотностью и скудным видовым составом охотничьих животных. Лесник аренду такой территории оценит высоко, а охотовед сморщит нос и согласится взять ее лишь в нагрузку. С другой стороны, сопки, покрытые кедровым стлаником, разделенные узкими речными долинами, заросшими тополевым лесом и ивняком, перемежающиеся марями, - охотничий клондайк, а для лесника - это плохие дрова, которые к тому же трудно вывезти потребителю. Это порождает следующий вопрос:

Как подсчитать размер оплаты? Разумеется, лучше всего на основе кадастровой оценки охотничьих угодий, а пока таковой нет, то на основе экспертной оценки, по заключению экспертной комиссии, в которую должны входить представители всех заинтересованных сторон. Такая оценка должна устанавливаться на какой-то разумный срок, связанный с ходом сукцессионных процессов и продолжительностью естественных циклов основных охотничьих видов, обитающих в оцениваемых угодьях.

А как при этом увязать интересы охотпользователей и лесопользователей? Ведь даже там, где нет арендаторов лесного фонда - лесопромышленников, органы лесного хозяйства по факту являются лесопользователями. Не секрет, что лесхозами рубится порядка 30% всех отведенных в рубку объемов, а для Европейской части нашей страны, особенно для центральных областей, эта цифра еще выше. Вопрос это сложный и наскоком его не решить, но нам представляется, что общий принцип может быть такой:

- если охотпользователь платит по минимуму, т.е. за аренду только небольших участков лесного фонда, на которых расположены его базы, кордоны, посевы кормовых культур, и не хочет платить за пользование остальными лесными землями, то значит, он ведет на них свое хозяйство, изначально соглашаясь со всеми изменениями, которые наступают в результате хозяйственной деятельности арендаторов лесных земель. С рубками, прокладкой дорог, отводом земель под строительство, мелиоративными работами, например, осушением болот, и т.п.

- если же охотпользователь заинтересован в том, чтобы лесные земли, на которых он хозяйствует, или часть их не подвергались трансформациям в результате деятельности других хозяйствующих субъектов, или хочет в какой-то мере ограничить воздействие этих субъектов на территорию, то тогда он должен соглашаться на аренду этих земель в целях ведения охотничьего хозяйства. И размер арендной платы должен быть пропорционален ограничениям, которые охотпользователь желал бы наложить на деятельность других лесопользователей на данной территории. В принципе, возможна и такая аренда, при которой охотпользователь вообще останавливает какую-либо хозяйственную деятельность кроме собственной. Но в этом случае и арендная плата должна быть достаточной, чтобы компенсировать остальным пользователям потерю ими этих земель.

Таким образом, мы предлагаем компромиссное решение. Нет аренды - веди охотничье хозяйство, но в любой момент можешь быть поставлен перед фактом потери части территории по той или иной причине. Хочешь гарантии - плати. Чем выше арендная плата, тем выше гарантии. На наш взгляд, такой подход справедлив, учитывает интересы всех сторон, а также и обязывает все стороны к честному выполнению обязательств, вытекающих из условий аренды.


Алексей Вайсман, программа TRAFFIC Всемирного Фонда Дикой Природы - Россия (WWF)
Владимир Дмитриев, Лесная программа Всемирного Фонда Дикой Природы - Россия (WWF)

Источник: hunter.ru