Английский Сеттер. Подружейные собаки

Закончился жаркий июнь и наступил не менее знойный июль. В июле в жизни Московского общества правильной охоты происходило, по традиции, важное событие: ежегодные состязания охотничьих собак. Они всегда были праздником для любителей легавых, и собирали множество публики. А поскольку среди владельцев пойнтеров, лавераков, гордонов и других новомодных пород было немало людей, заметных в свете, то, понятно, что состязания были событием важным не только для охотников, но и для всего московского бомонда.
Сезон в столице и в первопрестольной уже давно закончился, но на трибунах в Покровском-Стрешневе, верстах в двадцати от села Всесвятского, собрался цвет московского общества. Немало публики приехало из Петербурга. Репортеры светской хроники усиленно шныряли в нарядной толпе. Там и сям виднелись фотографы с треногами.
Знатоки взвешивали шансы на чемпионат и обсуждали стати знаменитых представителей собачьей элиты. Граф Катуар и все семейство Турчаниновых прибыли в Покровское-Стрешнево загодя, и теперь вокруг них толпились любители сеттеров. Большинство дам и господ, держали на поводках красавцев с длинной шелковистой шерстью, рыжих, или белых, расцвеченных черным крапом. Долли Аванцо вслух читала условия состязаний: «А также о медалях: серебряные медали - из серебра 84 пробы, золотые - из позолоченного серебра, а господа экспоненты, желающие иметь для своих питомцев медали из золота, благоволят внести в кассу Комитета состязаний по пять рублей серебром». Вы соблаговолили, господин Аванцо?» - улыбнулась она отцу.
- А как же, мое сиятельство, - засмеялся Константин Александрович. Впрочем, говорят, что чемпионом будет Веста Живаго.
- Гордон? - засмеялся Полибин. - Ни за что не поверю.
- Гордон-чемпион? - насмешливо произнесла Наташа Турчанинова. - Вы шутите, Константин Александрович.
- Ничуть не бывало. Сами увидите. Правду говорят, что нет пророка в своем отечестве.
- Кстати, о пророках, - засмеялся приятель Полибина, Сергей Михайлович Соловьев, державший на поводке рыжего ирландского сеттера, - вы слышали о новом пророке, который объявился в столице?
. Полибин вздрогнул и стал с интересом слушать друга. Турчанинов засмеялся:
- По-моему, сейчас столько пророков, ясновидцев и прочих спиритов, что этим уже никого не удивишь.
Сергей Михайлович, тем не менее, продолжил рассказ:
- Так вот. В Петербурге объявился новый пророк. Зовут его Григорий Ефимович, фамилия - Распутин.
Слушатели, услышав столь странное, для отмеченного Богом человека, прозвище, недоуменно переглянулись. Сергей Михайлович улыбнулся и стал рассказывать дальше:
- Понимаю ваше недоумение, тем более что он был вполне достоин своей фамилии. Родился где-то в Сибири, кажется, в Тобольске. Сначала вел жизнь, как бы это помягче сказать, неправедную, но потом на него снизошла благодать, и он отправился в паломничество по святым местам. Добрался и до Киевско-Печерского монастыря, где каким-то образом умудрился быть представленным нашим черногорским сивиллам, Великим княжнам, Милице и Анастасии.
- О Боже! - вздохнул граф Катуар, наслышанный о «черногорках», дочерях государя Черногории, Александра, выскочивших замуж за русских Великих князей, Владимира и Кирилла. В Петербурге не утихали скандалы, связанные с «черногорками». Соловьев невозмутимо продолжал свое повествование:
- Они сумели добиться для него приглашения в Петербург, где его удостоил беседой сам Иоанн Кронштадтский. Этот святой человек сказал, что видит в нем «несомненную искру Божию». Потом с ним разговаривал ректор Духовной академии, архимандрит Феофан, который согласился с мнением отца Иоанна. Феофан, кстати, - духовник императрицы. Сами понимаете, такие рекомендации открыли ему двери самых благочестивых и сиятельных домов Петербурга.
Ни для кого не секрет, что в этих домах немало спиритов. И вот, на одном из сеансов, кажется у княгини Голицыной, явился дух - и какой! Самого Серафима Саровского! Все, конечно, помнят, что государь император принял деятельное участие в канонизации этого святого. Так вот, святой Серафим сказал: «Среди вас находится великий пророк. Его назначение - вести императора по Божьему праведному пути». Графиня, конечно, сразу поняла, какого пророка имел в виду старец, и сообщила об этом императрице. Надо думать, скоро этот пророк окажется во дворце. С Бадмаевым, говорят, уже подружился.
- Не убежден, что твоя ирония справедлива, Сережа. - Произнес незаметно подошедший молодой человек.
- Рекомендую, если кто не знаком, - сказал Сергей Соловьев. - Борис Николаевич Бугаев.
- Всем известный, как Андрей Белый! - в один голос воскликнули Наташа и Долли.
Борис держал на поводке сеттер-гордона. Вся компания стала расспрашивать его о Весте Живаго, и разговор о пророке больше не возобновлялся. А вскоре начались состязания. Пророк был забыт окончательно. Все приникли к биноклям.
На высокой мачте у старта взвился флажок с цифрой "2". Это был номер Джоя Аванцо. Константин Александрович решил сам выставлять собаку и сейчас, заметно волнуясь, отстегнул поводок и скомандовал: «Вперед, Джой! Шерш!» Джой послушно, великолепным галопом быстро «прочесал» челноком луг, и, три раза замирая на стойках, поднял на крыло, как положено, трех дупелей, к неописуемой радости болельщиков и владельца. Аванцо вернулся к Турчаниновым и графу. Василий Дмитриевич уверенно поздравил его:
- Ну вот, видишь, диплом первой степени, девяносто четыре балла, никакой Весте так не сработать. Джой наверняка получит чемпионат.
- Погоди, Basil, подождем выступления Весты. У нее десятый номер.
Тем временем на флагштоке появилась цифра "6". Долли заглянула в программку и сообщила:
- Магда Бенкендорф. Ведет егерь Гатчинской охоты Богомолов.
- Ого! - воскликнул Аванцо. - Серьезный конкурент. От Роджера Дица собака. Говорят о ней много. Должна быть хороша. Бинокли московских охотников с ревнивым интересом устремились к столичной знаменитости. Магда пошла в поиск идеально правильным «челноком» и сделала две великолепных стойки, оба раза саженей за двадцать до птицы. Аванцо сжимал бинокль так, что побелели костяшки пальцев. Магда работала, по крайней мере, не хуже Джоя.
Вот она снова причуяла птицу, круто развернулась точно на ветер, крадущимися, длинными «кошачьими» движениями протянула саженей пять и замерла в скульптурной стойке, низко припав к траве и подняв голову. Знатоки ахнули. Зрелище было действительно великолепным. «Пиль! Вперед!» - не подходя к собаке, бросил молодой красавец - егерь. Магда броском рванулась к птице. Дупель с шумом снялся, но полетел низко и медленно. И Магда, вместо того, чтобы, как следует по правилам, лечь, рванулась за ним. «Эх! Погнала!» - с фальшивым сочувствием в голосе облегченно воскликнул Константин Александрович. – «Провалилась!» Остальные москвичи тоже лицемерно завздыхали, скрывая торжествующие улыбки.
Егерь свистнул собаке и понуро побрел с поля. И тут от толпы зрителей отделилась элегантная дама и бегом бросилась к Богомолову. Зрители снова приникли к окулярам. Не обращая внимания на устремленные на нее разнообразные оптические приборы: подзорные трубы, бинокли и фотоаппараты, шустрая дама обхватила егеря за шею и запечатлела у него на щеке поцелуй. «Ах!» восторженно и удивленно выдохнула светская публика первопрестольной и столицы. «Ай да графиня!» - засмеялся Турчанинов. Выходка графини Бенкендорф, урожденной Закревской, которая, надо сказать, пользовалась репутацией дамы экстравагантной, позабавила общество. И поэтому, когда на флагштоке появилась цифра "10", публика еще со смехом обсуждала дерзость графини.
Сухопарый, уже немолодой, с красивой седеющей шевелюрой, знаменитый в Москве жуир и бонвиван, Николай Петрович Живаго уже не в первый раз принимал участие в Московских состязаниях легавых собак. Каждый раз он появлялся на старте со своими питомцами сам. Веста была замечательным представителем породы сеттер-гордонов. Иссиня-черная с рыжим подпалом, с длинной шелковистой шерстью, она стояла рядом с хозяином, устремившись вперед, на луг, где, как ей подсказывало великолепное чутье, затаились дупеля. Живаго наклонился и отстегнул поводок собаки. «Вперед! Шерш!» - негромко и повелительно произнес он.
Тяжеловатый скок гордона, конечно, не так красив, как летящий ход сеттер-лаверака или стремительный галоп ирландского сеттера, зато позволяет более основательно обшарить местность. Первую стойку Веста сделала почти сразу после начала поиска. Тридцать саженей насчитали судьи от того места, где Веста причуяла дупеля и перешла в потяжку. Смешки и легкомысленные разговоры в публике стихли. Вторая птица - тридцать пять саженей! Третья - почти сорок! По толпе пробежал восторженный шепот. Даже Аванцо, понимающий, что Веста обходит обожаемого Джоя, восторженно щелкнул языком.
Веста получила диплом первой степени при девяноста пяти баллах и стала чемпионом состязаний легавых собак Московского Общества правильной охоты 1906 года

эксклюзив для портала eng-setter.ru
автор: Надежда Осиповна Глазкова